Жил-был в деревне мужик-труженник, и была у него жена-мастерица. Жили они не богато и не бедно, честным трудом хлеб зарабатывали. Жили они дружно, беды не знали.
Но однажды случилось большое горе — захворала их главная кормилица — лошадь, Зорька. Брыкается она, в поле хозяев вести не хочет, из хлева не выходит, грива спутана. Заходит мужик по утрам её проведать, а она вся в мыле, будто на ней всю ночь кто-то ездил.
Зерно не на чем ездить собирать, поля не паханы, и зерна в в амбаре даже на зиму не хватит, кушать им стало нечего, да ещё и неладное стало твориться — то жена кашу сварит, мужу на обед положит, а она пересолена, муж её ругает, а она и соли то почти не клала. То муж вечером в хлев пойдёт ворота запереть, чтоб скот не разбегался, а жена утром выходит и смотрит, а скот весь по двору бегает, и ворота настежь, и ругает мужа за рассеянность:
— Ах ты, растяпа эдакий, а ну поди сюда, простофиля! Ты по что за скотиной не смотришь, кто ворота на ночь не закрыл по-твоему, я что ли?! Ах ты дуралей, собака ты эдакая, чтоб бес тебя попутал, колоброд!
А он ей и отвечает:
— Ах ты басалайка, ты по что мне, мужу своему, перечишь, совсем стыд потеряла, кикимора ты, ведьма ты взбалмошная…!
Так каждый день и бранятся.
Ни днём нет покоя, ни ночью: всё время воет кто-то, а у них и собаки то нет, и волков в лесу рядом не водится.
И однажды совсем худо им жить стало: возвращаются они домой, а там всё вверх дном: посуда побита, сахар да соль рассыпаны, одеяла с печки сброшены, картошка раскидана да тесто, на пирожки женой приготовленное, почти всё съедено, даже кошка в угол под лавку забилась.
Ахнули они, увидев это, да стали причитать:
— Да кто ж такое натворил?! - восклицает муж.
— Ох ох ох ай-яй-яй всё моё тесто испорчено, из чего же я пирожки то буду печь, кто ж так мог тут нахозяйничать?! - плачет жена.
Схватились они за головы свои да так и сели на лавку, да стали думать-гадать, за что им беда такая, кто им пакости делает да как им лихо из дома прогнать.
Предложил муж дом сторожить ночами да говорит:
— Ух высмотрю я того, кто нам зло делать повадился да намну ему бока!
И решил он в эту же ночь в дозор заступить. Спрятался он за печь свою да стал ночи ждать. Ждёт-ждёт, а солнце в окне всё ниже садится. Тепло ему возле печи, в сон клонит, да терпит он, пакостника хочет изловить. Ждёт он дальше. Солнце уже наполовину зашло, а нет никого. Спать мужику хочется, из последних сил держится. Совсем уж солнца не видно. Темно, хоть глаз выколи.
Терпел-терпел он, да не выдержал, задремал у печки, да ненадолго — как вдруг слышит сквозь сон, что за окном шаги раздаются. Он к окну, створки распахнёт — никого. И следов не видно.
Решил он выйти двор проверить.
Только лапти принялся надевать, как его хвать кто-то за ворот да как швырнёт его с крыльца! Покатился он кубарем по двору, да даже подняться не успел, как чувствует, что кто-то его лупит несчадно маленькими ручками, а кто — не видит. Как заорёт он с испугу да давай жену свою звать. Жена прибежала да видит, что лежит её муж посреди двора ни живой, ни мёртвый, слова с испугу вымолвить не может. Заохала она заахала да давай его теребить да расспрашивать, кто с ним сотворил такое, какой чёрт его так потрепал. Мужик в себя когда пришёл, так всё на духу и выложил.
Поняли они, что злой дух у них в доме завёлся, стали думать, как его изгнать, да решили к бабке-знахарке обратиться за помощью, уж она то выход найдёт. На том и сошлись, а жена мужу и говорит:
— Ты иди, поспи чуток, а утром и отправимся в путь, утро вечера мудреннее.
Решил муж её послушать, и отправились они почивать.
А утром начали они свой путь-дорогу на соседнюю опушку да так резво, что к полудню уже на месте были.
Заходят они во двор да видят на крыльце их старуха сидит. Поклонились они ей в знак почтения да стали слово молвить:
— Ой не прогоняй ты нас, да не выгоняй ты нас, с бедою мы к тебе пожаловали, уж не знаем, что без помощи твоей да совета твоего делать будем, родненькая, помоги, чем можешь, а мы уж в долгу не останемся!
А она у них и спрашивает:
— Так уж и быть, не
прогоню я вас, не выгоню, молвите, в чём беда ваша!
И рассказали они ей всё, что случилось с ними, и спрашивают у неё:
— Не томи, молим тебя, расскажи, как от беды да от этого злого духа избавиться!
А она им и отвечает:
— Да вовсе не злой дух это, а защитник да вашего дома хранитель - Домовой!
Удивилися муж с женой да и говорят:
— Да как ж это так, разве ж может хранитель то таких бед наворотить да зла столько причинить?!
А она им в ответ:
— Эх вы, простаки, как же ж можно то Домового своего так обижать да о нём забывать, да почёт и должное уважение не выказывать и заботу! Не кормите его, не поите, да подношений не оставляете, да в печке у места его порядок не наводите, вот он вас и гоняет, чтоб вам неповадно было, да чтоб вы знали, что недоволен он и обижен на вас. Коли хотите, чтобы он и дальше вас охранял да зла не держал, а то и совсем к другой семье не ушёл, домой возвращайтесь, да как воротитесь, с порога ему поклонитесь да прощения ласково попросите, да место его приберите и по углам угощения да подношения расставьте. Как увидит домовой, что вы его почитаете, так все беды ваши и кончатся, дальше будете жить-поживать да добра наживать!
Поблагодарили они её, поклонились да обратно домой скорее отправились, и как воротилися, сразу же и выполнили её наказ: с порога поклонилися да поприветствовали домового словом добрым и поблагодарили за работу его тяжкую, да жена пирожков напекла и пряников с хлебом да молочка в блюдца налила и по всем углам домовому угощения поставила.
С тех пор живут они и горя не знают. Больше лошадей никто не мучает да дом охраняет, и в семье всё стало ладно, без ссор и брани.
Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается, слышали мы эту историю много раз, из поколения в поколение она народом нашим передаётся, чтобы все знали, как домового надо почитать, а иначе худо будет.
Вот и сказке конец, а кто слушал — молодец.